Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл
– Но?
– Стрелой достать, думаю, можно.
– Нет, – возразил чародей. – Убивать его нельзя. Проклятие…
– Ты, Сокол, чего? – уставилась на него Мена. – Совсем нюх потерял? Во-первых, и возможность убить лишней не будет. На крайний, так сказать, случай. А во-вторых, необязательно убивать. Можно подранить, или зачаровать стрелу так, чтобы у него малость разум помутился. Тут есть, над чем подумать.
Глава XLIX. Белка
Крот на полушаге вздрогнул и, не попав ногой в след товарища, свалился с кочки в болото. Тина разошлась, приглашая жертву в объятия. Крот вскрикнул больше от страха, чем от опасности. Здесь было мелко и не слишком топко.
Косой помог ему выбраться, заботливо снял с плеча какую-то водоросль. Пожалуй, даже слишком заботливо – судя по виду, он едва сдерживался, чтобы не заржать.
– Чёртовы глаза, они наблюдали за мной… – начал оправдываться Крот, очищая штаны от грязи.
– Тебе опять примерещилось, – усмехнулся приятель.
Всей Москве была известна подслеповатость Крота. Он и прозвище получил по этой причине.
– Да вот те крест, – не сдавался тот. – Я и прошлой ночью их заметил, когда у костра сторожил. Но тогда не стал никому говорить – мало ли вокруг странного. А сейчас почувствовал, что не просто себе глаза. Они наблюдают!
– Брось, – махнул Косой. – Ледар всё вокруг опутал таким колдовством, что и блоха не проскочит.
– Но я видел… почувствовал…
– Ну, если так уверен, сообщи хозяину, – поразмыслив, предложил Косой и едва слышно добавил: – Где глаза, там и зубы.
Выслушав воина Алексий вернулся в хижину. Новость следовало хорошенько обдумать. Крот, конечно, мог и напутать, но отмахиваться совсем от его слов, значило бы совершить оплошность.
Алексий уселся на лавку. Уловив движение, поднял взгляд. На другом конце убогого стола сидела белка. Она была рыжей, хотя местами через летнюю шерсть уже проступал зимний волос.
– Глаза, – сказал ей священник. – Что ты можешь сказать мне о них?
Обычно он не размышлял вслух, опасаясь измены или болтливости слуг, но теперь под рукой оказался слушатель, который не способен предать. Правда, и поддержать разговор такой гость не умел.
– Ну что, хочешь орешка? – спросил священник белку.
Та словно поняв его, подобралась поближе.
– Вижу, что хочешь. На вот тебе.
Положив орешек на столешницу, он убрал руку. Зверёк шустро схватил гостинец и вернулся на край стола.
В случайно забегающих погостить белок Алексий не верил. Но ведь белка не способна предать? Даже если её приручил враг. Никакие чары не заставят зверей наушничать. Просто потому, что те не понимают людскую речь. Лишь некоторые птицы способны запомнить слово-другое, но и они вряд ли передадут суть. Правда, ходят слухи, будто лесные девы умеют разговорить лошадей и узнают от животных немало любопытных подробностей об их хозяевах. Но лошадь в болота не затащить.
А вот наблюдение – дело другое. Тут и крохотной мышке найдётся дело. Он как-то упустил такую возможность… Ледар-то расставил сторожевые заклятья против людей. Следует поостеречься.
Он протянул ещё один орех, но руки теперь не убрал. Белка, немного подумав, решилась цапнуть гостинец с ладони.
Алексий вышел из хижины и подозвал воинов.
– Возможно, глаза Кроту не привиделись, – объявил он. – Всем следует быть осторожными, а мне больше не стоит ходить на болота. С завтрашнего дня я буду покупать пищу у вас.
– Покупать? – удивился Крот.
– Да. И поверь, я буду давать настоящую цену.
***Белка спустилась по стволу засохшей берёзы. Поискав среди людей Мену, забралась к ней на руки и успокоилась. Девушка погладила зверька. И просияла.
– Он кормил её с рук. Вот это удача!
– Что ж, наконец-то мы продвинемся хоть немного, – пробормотал Сокол и побрёл к навесу.
Эрвела и Лэсти спустились к болоту. Где-то там, среди топей, они укрыли своё волшебство.
Мена же занялась зверьком. Белка больше не выглядела смирной. Она мелко дрожала в руках, словно была чем-то насмерть перепугана. Девушка попыталась успокоить помощницу, но сердечко билось всё чаще.
– Что с тобой? – задавая вопрос, Мена уже знала ответ.
Одолеть странную хворь ей не по силам. В ожидании, пока овды и Сокол разберутся с чарами, она погрузила зверька в сон.
Стараясь не дышать, Сокол склонился над миской. Главное сейчас было не потревожить осадок. Малейшая неловкость, случайный толчок или упавший мусор, и все хлопоты грозили обернуться прахом.
Но прежде, чем рассмотреть осадок, предстояло удалить из миски лишнюю жидкость. Как это сделать, не прикасаясь к посуде? Надёжней всего было бы выпарить влагу на солнце. Но времени не было, как, впрочем, и солнца. Пришлось действовать мудрёней.
Едва касаясь поверхности, Сокол макнул в чернила кусок сухого мха. Не слишком сухого, иначе, жадно впитывая раствор, он устроит в миске настоящую бурю. Мох был полусухим и поглощал жидкость без спешки.
Сокол отбросил комочек, достал другой. Чернила понемногу убывали. Самым сложным оказалось собрать подонки, нельзя было даже коснуться осадка. Сокол справился с этим.
На белом дне проступили узоры. Три оттенка тёмно-бурого цвета. Три сплетённых рисунка, едва отличимых друг от друга. Три ответа на три вопроса. Правда у Сокола вопросов накопилось больше дюжины.
Ответы давали кое-какой след. Скудные сведения о проклятии и колдуне, который его наложил. Но они не давали ключа. Его ещё предстояло найти. Возможно, овдам удалось узнать больше.
Они собрались возле костра, чтобы обменяться сведениями и подумать, что можно выудить из них полезного. Мена поглаживала уснувшего зверька. Лэсти потирала виски – её голова раскалывалась после ворожбы. Эрвела перенесла чары лучше.
– Бресал Изгнанник, – объявил Сокол. – Так его называют теперь. Но подлинное имя забыто всеми, включая и его самого. Провидец, или скорее сказитель из Тары, древней столицы пяти королевств, страны Эриу, что лежит на западной кромке мира. Занятно…
В своё время Сокол исходил немало стран. Среди тех, которые особенно манили его загадками, был и этот далёкий остров.
– От знающих людей я слышал такой рассказ. Много веков назад тамошние карты – друиды, встретив упорство проповедников Христа, собрались на совет и затеяли прочесть будущее. Увиденное в мареве чар их не обрадовало. Они поняли, что новая вера рано или поздно одержит верх над древним знанием. Друидам оставалось выступить против чужаков и потерпеть поражение. Но они поступили иначе. Сговорились и пошли на хитрость. Собственными руками возвели на месте святилищ монастыри, своими устами провозгласили древних богов новыми святыми, а сами стали прислуживать церкви Христа, укрыв сокровенные знания в тайниках памяти.
Мена не удержалась от усмешки. Встретив недоумённые взгляды товарищей, пояснила:
– Я представила на миг, как знакомые карты и колдуны строят монастыри, храмы и надевают рясы. Вармалей в сане епископа и Не-с-Той-Ноги в облачении игуменьи – это нечто! Ну а тебе, Сокол, прямая дорога в митрополиты. То-то Алексий закусит удила…
Общий смех вышел каким-то смятым, похожим на поминальное веселье. Сокол продолжил:
– Итак, друиды прикрылись сутаной и, запретив записывать древнее знание, передавали его только избранным. Видимо, время от времени среди последователей находились недовольные подобным приспособленчеством. Их изгоняли, лишая частично памяти. Судя по прозвищу, Бресал мог быть одним из них.
Сокол замолчал. Жаль, что он так и не добрался тогда до Ирландии, не выудил у тайных друидов хотя бы толику древних знаний.
– Мне удалось прочесть проклятие, – признал он. – Язык чужой. По сути, я перенял заговор на слух. Мощное оружие. Пожалуй, я смог бы применить его хоть сейчас. Но применить, лишь слепо повторяя Бресала. Природа волшбы осталась неведома, а значит, и разрушить проклятие мне не по силам.
– Камень, – тихо произнесла Лэсти, всё ещё усмиряя головную боль.
– Камень? – нахмурился Сокол.
– В их древнем городе будто бы лежал священный камень, откуда черпали силу жрецы.
– Тара давно разрушена, – заметила Эрвела. – Мы не сможем найти концов. К сожалению, в той стране мало лошадей, а те, что есть, редко покидают остров. До нас доходили только обрывки разговоров. Не больше.
– Камень… – задумался Сокол. – Ох уж мне эти волшебные валуны. Здесь тоже лежит один. Он может быть как-то связан с тем?
– Возможно. Одно из преданий гласит, будто предки ирландцев пришли откуда-то отсюда. Только это нам ничего не даёт.
